Януш Голик. Линия моего горизонта
Януш Голик.
Линия моего горизонта.
Линия, цвет, символ в графике Януша Голика.
Графические работы Януша Голика, на первый взгляд, можно принять за плакаты. Четко определенные знаки или символы на гладкой плакатной поверхности: стоп-сигнал красного или черного цвета расположен в центре композиционного поля. Строго ограниченная цветовая палитра (красный, черный, белый) и лаконизм плакатной формы ассоциируется с декларативной уверенностью мира коммерческой рекламы и логотипа . Хотя, например, можно вспомнить тот же цветовой код и аскетизм формы в супрематизме Казимира Малевича и его современников, или в знаменитом плакате Лисицкого «Бей белых клином красным!» В 1920-е годы, например, то же революционный призыв также означал принадлежность к левым и оппозицию полностью презренной буржуазной культуре. Тем не менее, в графике Голика политическая мотивация не проявлена таким открытым способом. Это лично авторская художественная манифестация – минимализм цвета во имя максимальной выразительности. Только нехватка текста или названий, как будто позволяет им предложенные графические листы воспринимать как большое искусство, если строго придерживаться традиционных академических взглядов. Но здесь это кажется совершенно неуместным.
Ошибочные подозрения о принадлежности художника к левым должны быть полностью реабилитированы, если мы начнем рассматривать контуры и формы в его работах, где мы почти должны согласиться со старой большевистской точкой зрения – его образы навеяны «упадочной» декадентской культурой. В линиях как-бы плакатных фигур Голика можно скорее ощутить мягкость и чувственность, а иногда даже порочность Обри Бердсли. Это продиктовано откровенно эротическими сюжетами. Драматический накал страстей воплощенный в изысканной орнаментальной форме. Почти в каждой из графических работ, изображается пиктограмма из двух связанных объятием фигур с едва скрытым акцентом и намеком на присутствие гениталий.
Эротизм Голикa, даже с его совершенством линии, далек от того, что мы находим в мире, скажем, Боттичелли, Энгра, Климта или Мухи. Там все было основано на чувствительности “живой руки” и базировалось на академическом мастерстве. Фигуры Голика, в сравнении, больше напоминают чертеж ремесленника, будто в прямом смысле, были извлечены из шаблона. И даже само их существование в значительной степени ограничено очертаниями этих силуэтов. Подобная бесстрастность наблюдается, например, в графике ряда эстонских классиков (Леонард Лапин, Теннис Винт и других). Можно сказать, что это особенность технократическогй эпохи. Но здесь не место для сожалений о прошлом, и не надо искать реабилитирующие слова. Это другая эстетика, где страстные чувства обитают в прохладном потоке линий - как и в теле самолета, тостере или холодильнике. Холод - это лозунг эпохи!
Композиционное решение плакатобразной графики Голика всегда является простым, ясным и лаконичным, как дорожный знак. Она воспринимается как удар по голове. Возможное состояние шока смягчается терапией сдержанного юмора, если наши ошарашенные сенсоры все еще в состоянии его воспринять. Порой что-то “революционное” искрит в толковании пафоса и балетных позах его гуманоидных фигур - как в картине Делакруа «Свобода, ведущая народ». Обобщение в символе и является базовым элементом графического языка автора, то, что он практиковал еще в сфере плаката. Что было взращено там и признано хорошим продолжается в его графических листах. Точный и сжатый символ заменяет “сорняки” многословного буквального сообщения. Люди-знаки Голика неизбежно вызывают в памяти работы нашего признанного мастера и философа в искусстве, Илмарса Блумберга, чья “торговая марка” и постоянно повторяющийся мотив “человекоэмбрион” – гуманоид, изображенный в силуэте турецкого боба или почки. Нет сомнения, что оба художника, Голик и Блумберг, в процессе становления были вскормлены из одной культурной чаши «Сделано в Польше», один – напрямую, другой – на дистанции, опосредованно.
Янис Борг. Отрывок из эссе «Януш Голик. Быть в правильном месте».
